Собрались мы как-то с девчонками на салат. Ну, если честно, то просто поболтать, похихикать, а салат был просто предлогом. Надя нечасто экспериментировала на кухне, но если уж бралась за это дело, то провести дегустацию нового шедевра мы собирались всем табором. С детьми, обычно. Но без мужиков. Девичник на то и девичник. Да и замужем-то из нас четверых была только Светка. Я и Надя, две мамки-одиночки, были в активном поиске. У Юльки не было ни мужа, ни ребенка, и она всегда таскала с собою своего мелкого песика Мишку.
Померанского шпица Юльке подарил когда-то ухажер Михаил, и сам назвал Пулькой. После того, как состоялось разоблачение в женитьбе на другой барышне, Михаил был выставлен за дверь, а Пулька переименован в Мишку. Пульку-Мишку любили все, тискали по поводу и без и всегда угощали всякими вкусностями. Мишка никогда не отказывался.
В этот раз детей удачно распихали по бабушкам и решили расслабиться под спиртное и новоизобретенный салатик и порадоваться Надиной новости «Юрик такой хороший».
Экспериментировала Надя на кухне не всегда удачно. Некоторые ее новинки получались лучше лучшего и кончались моментально, но воспроизвести шедевр Надежда не рисковала, потому что никогда не запоминала пропорции. В большинстве случаев получалась какая-нибудь белиберда, и привыкшие к этому подруги всегда брали с собой, кроме вина, что-то еще закусочное:
— Ты бы лучше просто картошку с окорочками в духовке запекла, это у тебя суперски получается, — заявила однажды Юлька, – а уж мы все остальное сами.
Так и повелось.
В этот раз Надя пригласила нас на салат из помидоров с соленой селедкой. Когда мы дружно расселись за столом, она посыпала салат мелкой картошкой фри и с гордостью поставила на стол.
— Вот!
Все на миг замерли. Юлька подалась вперед, подковырнула длинным маникюрным ноготком торчащий селедочный хвост:
— Так, ну-ка огласи нам ингредиенты, пожалуйста.
Надежда стушевалась, свернула гордые плечики и перечислила составляющие. Я прыснула в кулак, Светка с Юлькой округлили глаза и уставились на салат. Видно, пытались переварить его сначала зрительно.
— Ну, Натаха, — прервала тишину Света. – Ты ближе к двери. Там где-то мы пакет с водочкой оставили. Чувствую, без нее сегодня нельзя.
Я притащила пакет, открыла одну бутылочку, разлила. Водка пошла на пользу. В ход пошли и мои маринованные огурцы, и Юлькины пирожки с картошкой. Светкин оливье вообще ушел на ура.
Обсудили все темы, что пришли в голову. И начальство, и Светкину свекровь, и мужиков – козлов. Но никто даже оспорить не осмелился, насколько хорош новый Надин воздыхатель Юрочка, чье фото нежно продемонстрировала влюбленная барышня. И не пьет, и не курит, и обновки дарит, и даже тойотой порулить дает. Принц! Все темы сопровождались тостами и скорыми бутербродами. К Надиному салату осмелились притронуться только с открытием третьей бутылки. Название ему придумали быстро.
— Это просто абсурд какой-то! – плюхнула ложку салата на свою тарелку уже пьяная Юля. Мы все поддержали Юлю и разложили абсурд по тарелкам. К счастью, его было не очень много. Разлили. Дружно чокнулись за Надину кухню и замахнули до дна. Вкус салата уже мало кто мог почувствовать и оценить, как полагается.
— Не! Собака должна жить на улице! – продолжила шумный спор Надя. Ее язык слегка заплетался, и она говорила медленно, но громко, четко проговаривая каждое слово. — Вот я, например, не понимаю людей, которые держат дома больших собак. Они же жрут за троих и храпят!
Надя подняла за ухо Юлькиного Мишку и, крепко зажав его за шею в руках, громко поцеловала в лоб. Мишка заскулил и зажмурился.
— Но Мишку-то ты любишь! А ведь это тоже собака, – поспорила с Надей Юля.
— Кто собака? – возмутилась Надя, – это собака? Ты что? Это ж Мишка! Какая же это собака? Так, мочалка какая-то.
Надя снова поцеловала Мишку и опустила на пол. Мишка убегать не стал, сел на пятую точку, поднял правую лапку, будто что-то выпрашивает. Подружки продолжали спорить о домашних животных.
— А я сову хочу! – вдруг вздохнула Светка, с грохотом поставила на стол правый локоть и повесила пьяное лицо щекой на ладонь. И сказала-то, вроде, негромко. Но все разом замолчали и вытаращили глаза, будто на стол из ниоткуда плюхнулась вторая чашка Надиного абсурда. Молчание прервала хозяйка.
— Чёй-то вдруг?
— Эх, классно было бы. Я бы ее Соней назвала.
— Ты это. Того? — Надя покрутила пальцем у виска.
— Вот смотри, приходишь с работы домой и жалуешься: «Соня, мой начальник такой козел!» А она тебе в ответ: «Угу!». Или жалуешься на мужика: «Сонечка, Сережка опять машину стукнул, он дурак?». А Соня тебе опять: «Угу!» И так тепло на душе сразу!
М-да. Подруги зависли. Надя никак не желала понимать подругу, а Юлька даже слезу пустила. Как-то жалко ей стало замужнюю подругу. Вот она – жизнь семейная!
— Чё, Свет, так хреново все? Да? – спросила я.
— Ой, хреново, девки…
И Светка повисла на Юлькином плече, размазывая слезы по кулаку. Юлька обняла подругу и через минуту рыдали и обнимались уже мы все. Только Мишка хлопал круглыми глазенками и выл из-под стола.
Нарыдавшись и нахохотавшись, расползались по домам уже часам к трем ночи. Благо, в воскресенье никому не надо было топать на работу. Светлана пообещала притопать утром и помочь с уборкой. Сказано, сделано. Но с опозданием.
В два часа дня Светлана чуть ли не пинком открыла незапертую дверь подруги.
— А чёй-то ты, Надь, не запираешься? – скидывая в коридоре танкетки, вломилась Света на кухню с полным пакетом. – Ходила что ли куда? – И замерла, чуть не выронив пакет с продуктами и вином, которые купила для себя и Нади.
Зареванная Надя сидела за столом и обнимала тарелку с селедкой. На столе стояла большая птичья клетка. Из клетки на Свету смотрели два больших круглых глаза в шоколадном перьевом обрамлении. Это был воробьиный сыч.
— Во те и селедка под помидорами! – выдохнула Светлана и с размаху плюхнулась попой на табуретку.
— Угу! – сказал глазастый комок перьев.
— Ну, вот как-то так! – заревела Надежда. – Ох! Наливай, Светка. Юрка – сука – оказывается, жена-а-а-а-ат!!!